Отправлено: 07.01.09 22:48. Заголовок: Колесо времён

Итак, разрешите представить мой литературный проект "Колесо времён".

Краткая аннотация
Это будет книга в жанре фэнтези. Книга о нашем мире. Но, впрочем, не всё так просто, поскольку это будет всё-таки не совсем фэнтези, а мир - всё-таки будет не совсем наш.

 Отправлено: 07.01.09 22:56. Заголовок: Размещаю первую глав..

Размещаю первую главу. Вариант не окончательный и, возможно, в него ещё будут внесены изменения. Прошу всех желающих ознакомиться с данным текстом, если будут какие-то мнения, лучше высказывать их в "Инквизиторской". И хочу особо подчеркнуть: я не жду, что меня сразу начнут хвалить - если сие сочинение покажется не интересным, скучным или ещё что - то так и пишите - не интересно, мол.

1. Рановиты




Красное, словно раскалённая медь, солнце медленно спускалось вниз, готовясь скрыться среди высоких, осыпанных свежим снегом сосен. Тучи рассеялись, открыв холодное синее небо. Ветер затих, и пространство наполнилось прозрачной всепроникающей тишиной, которая бывает только в спящем лесу перед крепким ночным морозом - в самом сердце зимы.
Но власть зимнего сна над лесом была не такой сильной, как могло показаться на первый взгляд. Вот среди засыпанного снегом кустарника обнаружилось какое-то движение, и на склоне небольшого оврага появился заяц-беляк. Он хотел было сразу бежть дальше, но вдруг остановился, привстал на задних лапах и нетерпеливо повёл носом вокруг себя, как будто что-то оценивая. Позади он почувствовал запах - далёкий и слабый, но такой страшный, что сомнений не оставалось - где-то там по его следу идёт хищный зверь, с которым приличному зайцу лучше не встречаться. Но впереди, за оврагом возвышался пологий склон большого холма, и это тоже не предвещало ничего хорошего. Леса на холме не было вовсе, зато виднелись громоздкие угловатые возвышения, состоящие из толстых дубовых брёвен. Заяц конечно не знал, что возвышения эти называются избами. Не знал он почти ничего и о тех странных существах, которые имеют привычку обитать в этих самых избах. Но зато он очень хорошо знал, что приближаться к этим существам не рискнёт, не только заяц, но даже и какой-нибудь зверь покрупнее и посмелей. А потому он не стал испытывать судьбу - не пошёл через овраг, а сделав несколько хитрых петель на опушке и хорошенько запутав следы, снова исчез в лесной чаще.
А избы на холме остались стоять всё так же невозмутимо и спокойно. Как бы утверждая, что они расположились здесь надолго, и лес со своими лесными законами ничуть не страшен им, и даже не интересен. И, пожалуй, с этим трудно было поспорить: домов было десятка два с половиной, стояли они двумя рядами, образуя своеобразную улицу, полукругом опоясывающую склон холма. Вокруг поселения была построена ограда – крепкий частокол из вкопанных в землю сосновых брёвен. Однако, на той стороне холма, которая соседствовала с оврагом, частокол отсутствовал; там была засека – вал, образованный стволами срубленных деревьев.
Сейчас возле домов никого не было видно, однако на свежем снегу, тут и там, протянулись цепочки следов, оставленных хозяевами лесного посёлка. Вот около крайнего дома, довольно ветхого, с почерневшими от времени стенами, пробежал мальчишка в тулупе и валенках. В руках его была охапка берёзовых поленьев. Паренёк быстро юркнул в дом, хлопнув тяжёлой дубовой дверью. Проскочив через тёмные сени, он вошёл внутрь избы.
Внутри дом был таким же неказистым, как и снаружи. Вся обстановка состояла из большой печи, массивного стола, сделанного из дубовых досок, пары трёхногих табуреток да широких лавок вдоль стен. Впрочем, на стенах ещё были длинные полки из гладко оструганного дерева, заставленные какими-то сундучками и плетёными корзинами. Одно из окон было затянуто лосиным пузырём, и пропускало внутрь немного света. Остальные были наглухо закрыты двойными ставнями. На столе стоял светец с горящей лучиной, а рядом сидел седобородый сутулый старик. Голова его белела в слабом мерцающем свете, словно покрытая сплошным слоем изморози. В лицо врезались глубокие морщины. Но широкие угловатые плечи, словно вырезанные из того же материала, что и кряжистая мебель этого дома, да лукавые огоньки, иногда загоравшиеся в его выцветших глазах, говорили о том, что когда-то в этом человеке скрывалась немалая физическая сила, а душу его наполнял задорный и неистовый огонь жизни. Возле его ног дремал большой серый кот.
Старик что-то вырезал на узкой длинной дощечке особым ножом, с косо обрезанным тонким лезвием. Он оторвался от своей работы и повернул голову к вошедшему:
- Спасибо, Алик; вон туда, к печке их сложи - произнёс он слегка хриплым, но каким-то очень молодым голосом, совсем не подходившим к его морщинистому лицу.
На лавке, по другую сторону от стола, расположилось несколько ребятишек. На всех была одежда, сшитая из плотного светло-серого холста, никакой обуви на ногах не имелось. Положив дрова возле печки, Алик скинул тулуп и валенки, и расположился на лавке, рядом с остальными ребятами. Он как будто был из них самым старшим, хотя ростом невелик.
Худенькая девочка лет десяти, с внимательным и как будто чем-то удивлённым взглядом больших серых глаз, обратилась к старику:
- Деда Антип, расскажи нам ещё про Старое время.
- В Старое время много чего было - отозвался тот, пряча в бороде хитрую усмешку, - про всё рассказывать слишком долго будет, да я уж и не помню всех богатырей, которые тогда жили.
- Ну, расскажи!
- Да я уж вам сколько раз про это рассказывал - не сдавался дед - ты, Дарёнка, поди лучше меня всё знаешь, я то старый стал, позабываю всё. Вот намедни, охотился, добыл зайца. Ну, оно и понятно, с кабаном али лосем не совладать мне старому. Да мне столько и не надо, нам с Серым - кивнул дед в сторону кота - и зайца хватит.
Кот поднял голову и, лениво приоткрыв один глаз, многозначительно посмотрел на старика. Да - укоризненно подумал он - тебе-то, старому болтуну, и зайца хватит, а я так, пожалуй, ничего не имел бы против холодца из кабаньей ноги. Вот, хоть ты и хранитель, и секреты всякие знаешь, а в еде совсем ничего не понимаешь, и молоко не любишь…
Антип взглянул на кота:
- А Серый - он вообще голодным никогда не будет, мыши в амбаре не перевелись ещё, - и старик весело подмигнул коту.
Но тот, очевидно, не понял иронии своего хозяина. Во всяком случае, он презрительно повёл усами, глаза прикрыл, а затем, свернувшись полосатым клубком, снова погрузился в глубокий, но чуткий кошачий сон.
Старик снова посмотрел на ребят и продолжил:
И вот, стало быть, принёс я из лесу энтого зайца, положил возле печки, а сам пошёл дров наколоть; думаю, наварю сейчас каши с зайчатиной - тут старик изобразил на своём лице абсолютное счастье и умиление, и даже повёл в воздухе носом, как бы ощущая невероятно вкусный аромат воображаемой каши. Дарёнка весело захихикала, и вдруг прикрыла рот своей маленькой ладошкой. Другие ребята тоже заулыбались.
- Ну, пошёл я дрова колоть, а потом занялся делами по хозяйству, да и позабыл про зайца-то.
- Как же ты, дед Антип, собрался кашу варить, да про неё и забыл? - спросил Алик, изобразив на лице искреннее удивление.
- Да так вот, Алик, говорю ж - старый стал, вот память-то и прохудилась у меня, как мешок с орехами - хитро улыбаясь, ответил старик.
- И вот пока я по двору-то ходил, а заяц-то всё возле печки лежал. А тут захотелось мне поесть, да и вспомнил я про него.
- Захожу в избу - не пойму в чём дело - все горшки на полу валяются, ведро с водой опрокинуто, а из печи на пол зола насыпалась. Я так и встал в дверях - что за напасть в моей избе приключилась?
Ребята, весело переглядываясь между собой, посмеивались вполголоса.
- И вдруг вижу - продолжал Антип - выскакивает из-за печки какой-то зверь, - лапы большущие, сам весь чёрный, глаза выпучил, да как прыгнет прямо на меня!
- Я в сторону отскочил, споткнулся, упал, и хоть снег в рот мне набился, а я знай только шепчу: "Спаси меня Господи от напасти, сгинь, пропади нечистыя сила!"
Ребятишки звонко засмеялись. Дарёнка прыснула тонким хохотом, похожим на трель какой-то неведомой лесной птицы. Алик старался смеяться негромко и степенно, как положено взрослому; впрочем, это ему не слишком хорошо удавалось.
- Дед Антип, - сдерживая смех, произнёс он - а что же дальше-то было?
- Дальше? А что дальше - спасли меня духи наших святых предков - отогнали нечистую силу, и убежала она прямо в самый дремучий лес!
- А что... что ж это за зверь такой был? - продолжал допытываться Алик.
- Что за зверь-то? Да, наверно, заяц.
По избе прокатилась новая волна смеха.
- Почему заяц?
- Откуда?
- Какой заяц?
- Да, видно, тот самый, которого я из лесу принёс.
- Так ведь он же у тебя мёртвый был.
- Значит, полежал, полежал возле печки - отогрелся, а потом взял да ожил.
- А почему ж он чёрный был?
- А это он, когда ожил, наверно хотел из дома выход найти. Бегал, бегал - повалял всю посуду, а потом решил попробовать через печной дымоход выскочить! Да и не пролез! Только в саже весь перемазался, оттого и чёрен стал.
- Дед, а что ж он в дымоход-то не пролез, неужели такой большой был заяц - спросила Дарёнка, хитро улыбаясь и всем своим видом показывая, что она уже большая, умная и в историю с оживлением зайца ни какпельки не верит.
- А это, когда сама станешь большой, тогда и узнаешь - вдруг нарочито серьёзно ответил Антип.
- Дед, ну скажи!
- Ладно, только чур, мотайте на ус: добрый совет на дороге не найдёшь, а только ко всякому делу он завсегда нужен бывает. У нас, у ранов`итов житьё нелёгкое, а потому всё нам должно быть ведомо: и о зверях лесных, и о цветах полевых, и даже про налимов речных, которые зимою в илистых ямах на дне омута спят. А кто ничего этого не ведает, тому уж не прожить в краю нашем. Сурова наша земля, зато и богата. Но дарит она свои богатства не каждому, а лишь тому, кто работы не боится, кто светел умом и сердцем чист. А если кто не просветляет свой ум советами мудрых стариков, или не чтит память святых родичей, тот уж не получит от земли нашей доброго плода. Такой человек и роду добра не принесёт, да и сам ни за что пропадёт. А кто слушает советы стариков, того и земля всегда одарит всем добром своим. Вот тогда-то у него зайцы и не будут пролезать в печную трубу, оттого что будут они всегда жирны, а дымоходы - всегда узки, чтобы зимой тепло с дымом не уходило.
-Вот так-то - подытожил Антип.
Потом он на время умолк, продолжив вырезать свои символы на дощечке.
На улице тявкнула собака. В сенях послышались неторопливые шаги. Дверь открылась, и в избу, вместе с маленьким облачком, превратившегося в пар, морозного воздуха шагнул коренастый и чрезвычайно широкий в плечах мужик. Одет он был в овчинный тулуп и лисью шапку. А его лицо было надёжно защищено от зимних холодов чёрной как смоль бородою, густо разросшейся на широких скулах. Пожав руку старика, он произнёс низким и как будто равнодушным голосом:
- Здорово, отец Ант`ифор!
- Здорово, Илм`ар!
- А вот и Алик. Я так и думал, что опять он у тебя сидит.
- Так ведь это тоже дело, сидит-то он не просто так, а ума набирается. Толковый он у тебя; грамоту понимает. Чтенью и письму уже обучил я его, а там, глядишь, научу и часы по звёздам считать. А это - большое дело - подытожил Антифор.
- Да, это дело - ответил Илмар, задумчиво растягивая слова и потирая рукой правую щёку.
- Но всё-таки лучше, если б он побольше учился работать копьём.
- Научится и с копьём, - возразил старик - это дело наживное, а грамота, она тоже времени требует. Да, если по уму рассудить, без неё человек не человек, а так себе - вроде зверя лесного.
- Да, - всё так же задумчиво отозвался Илмар - а вот встретит человек в лесу зверя, да копьём-то его и достанет. А без копья - нет, не добудет зверя. А то и самого его, зверь сожрёт.
- Так что придётся тебе, Алвард, припомнить завтра от начала и до конца всё, чему я тебя учил.
- Но ведь я уже три раза прошёл Ратную тропу! - попытался было возразить паренёк.
- И всё равно ничему толком не научился - сурово вымолвил Илмар.
Алик нахмурился и потёр ладонью затылок, мрачно глядя себе под ноги.
- Но это всё ерунда - Илмар махнул рукой, словно отгоняя какое-то мелкое насекомое - а сейчас пошли, хватит уже сказки слушать, сегодня тебе лучше хорошенько выспаться, чтобы завтра был шустрей чем в прошлый раз.
Илмар взял в руки шапку и, кивнув головой Антипу, направился к выходу. Алик быстро отыскал возле соседней лавки свой тулупчик и валенки, быстро оделся и, пошёл вслед за отцом.
Когда они оказались на улице, солнце уже скрылось за горизонтом, но ясное, безоблачное небо ещё было светлым. Оно постепенно темнело, изменяя цвет от смутной белизны разведённого в воде молока, до холодной полупрозрачной черноты с едва уловимым синеватым оттенком. Начали появляться первые звёзды, и с каждой минутой их становилось всё больше и больше. Хотя ветра совсем не было, но мороз делал своё дело, вокруг становилось холодней, снег отчётливо и резко хрустел под ногами, а дым от печных труб поднимался столбом на большую высоту, и там медленно расстилался неровными серыми полосами.
Алик обогнал отца, и шагал чуть впереди.
- Постой, сынок, - произнёс Илмар - серьёзный разговор есть.
Алик остановился, вопросительно глядя на отца.
- Пришло время большой охоты, Алвард - со значением и расстановкой проговорил он. Затем продолжил:
- Через неделю наступит Ярый день. Мы уже избрали пятерых отроков, которые должны отправиться в Священный лес. Ты тоже идёшь.
Илмар положил руку на плечо сына и, пристально взглянув ему в глаза, произнёс:
- Нужно использовать оставшееся время, чтоб поправить оплошности, которые ты делал раньше. Ты знаешь, что слабым и ленивым на большой охоте не место. Ты должен проявить всё своё искусство охотника и силу война.
Илмар немного помолчал, затем негромко, но уверенно произнёс:
- Ты должен доказать, что достоин великого посвящения.
Он ещё раз посмотрел на Алика, потом повернулся и зашагал дальше. Паренёк неспеша последовал за ним, размышляя обо всём только что услышанном.
- Значит, через неделю - думал Алик. Ратная тропа - конечно, штука неприятная, тем более зимой. Но то, что будет происходить в Ярый день - это гораздо серьёзнее. Ратная тропа, по сравнению с этим, просто детская забава.
И Алик, даже помимо своей воли, начал припоминать все приёмы боя на копьях и пиках, отмечая про себя те из них, которые удавались с трудом или не получались вовсе. И как он ни старался, но выходило, что слабых мест в его боевых уменьях очень даже много. А ещё он точно знал, что многие его ошибки, допущенные на прошлых уроках, случались вовсе не из-за отсутствия умения, а от недостатка физической силы и выносливости. И это обстоятельство очень злило Алика. Недавно ему исполнилось четырнадцать лет, но по внешнему виду, он и на тринадцать едва тянет, - худой, нескладный, маленького роста. Он злился на себя, за то что был таким щуплым. На отца, за то что тот бывал порою слишком требователен и суров. Наконец, злился на род Красного коршуна и всё племя рановитов, за то что те были слишком уж искусными охотниками, необыкновенно гордящимися своим непревзойдённым умением добывать любого зверя или птицу.

Надо сказать, что повод для подобного недовольства у него был.
Дело в том, что Алик был не родным, а приёмным сыном Илмара. Более того, он даже не был рановитом, а происходил из немногочисленного рода себорян. Среди прочих племён себоряне не славились, ни богатством ни умением воевать. Но зато они вывели особую породу лошадей - низкорослых, невзрачных с виду, но чрезвычайно выносливых, быстрых и неприхотливых. Другие племена охотно покупали себорянских коней, благодаря чему себоряне приобрели добрую славу и расположение предводителей многих крупных родовых общин. Но все эти успехи имели и свою обратную сторону: себорянские хутора часто подвергались набегам разбойничьих шаек, промышляющих конокрадством. Кроме того, нередкими были и нападения племён, называемых проклятыми или нечистыми. Эти дикие племена, получили такое прозвание из-за непочтения к богам, жестокого нрава и кочевого образа жизни. Ходили слухи, будто проклятые молятся змеям, жабам и всякой нечисти, совершают жертвоприношения человеческой кровью, и даже не брезгуют людоедством. Однако это были только слухи, а точно об этом никто ничего не знал; наверное оттого, что мало кому из побывавших в стойбище нечистых, удавалось вернуться оттуда живым. Проклятые старались лишний раз не попадаться на глаза представителям других родов. Они иногда совершали короткие жестокие набеги на слабо защищённые деревни, и сразу скрывались в диких урочищах и непроходимых болотах, лежащих к северо-западу от верховьев реки Ветлем`ы. Поэтому мало кто видел нечистых вблизи. Но Алик как раз и был одним из этих немногих.
Однажды осенью, когда с деревьев уже начали опадать листья, и себоряне перегнали всех своих коней с летних пастбищ на хутор, нечистые совершили внезапный набег. Себоряне стойко сражались, но силы были неравны, - проклятые одержали победу, истребив всех жителей деревни. Алик и его мать были единственными, кому удалось спастись.
В то роковое утро пятилетний Алик проснулся рано, и ему вдруг пришла вголову идея; сбегать к протекавшей неподалёку от дома речке, чтобы бросить в воду несколько круглых камешков, недавно найденных им на капустной грядке. Но не успел он подойти к реке и бросить первый камушек, как его внимание было привлечено необычным зрелищем: из кустарника, росшего на пригорке у дальней окраины хутора, одна за другой начали появляться странные фигурки людей. Они шли слегка пригнувшись и раскинув руки, в которых держали какие-то длинные палки. В этот момент к берегу реки подошла мать Алика, искавшая его, чтоб напомнить о каше, которая уже стоит на столе. Но сын даже не обратил внимания на её слова, указывая рукой куда-то на другой конец селения. Когда Алик, показав на странных людей, спросил - что там такое, его мать вместо ответа схватила сына на руки и бросилась к реке, туда, где у берега была привязана лёгкая долблёная лодка. А с хутора уже послышались первые удары копий и яростные крики атакующих.
Алик с матерью сели в рыбацкий челнок. Сначала они отплыли не очень далеко, и остановились в камышах у противоположного берега. Но когда избы на хуторе начали загораться одна за другой, а последние из оставшихся в живых себорян отступили к берегу реки, мать оттолкнула лодку от берега и они, не оглядываясь, поплыли вниз по течению. Они плыли весь день и всю ночь, а наутро, выйдя на берег, оказались в густом сосновом лесу, в незнакомом и диком на вид месте. Долго пробирались они через лес, надеясь встретиться с кем-то из своего рода, кому, быть может, тоже удалось избежать гибели. Но надежды их были напрасны. Да и люди из других племён, также не встретились им в этом глухом месте. Питаться приходилось грибами и ягодами. Наконец, когда уже начались крепкие ночные заморозки, они случайно наткнулись на зимовье рановитских охотников. Род Красного коршуна принял их в свою общину. Однако мать Алика вскоре заболела, вероятно сказались холод и голод, перенесённые во время скитаний по лесам. А может, роковая воля провидения не хотела оставить в живых последнюю себорянку из погибшего хутора. Но, как бы там ни было, через некоторое время она умерла, и Алик остался сиротой. Старейшины рановитской деревни решили передать мальчика на воспитание к зверолову Илмару, у которого не было своих детей.

 Отправлено: 07.01.09 22:58. Заголовок: Илмар и Алик под..

Илмар и Алик подошли к своему дому, который, впрочем, ничем не выделялся среди остальных изб, и вошли внутрь. Возле печи хлопотала Риана - жена Илмара - чуть полноватая, но бойкая женщина с круглым лицом и голубыми глазами.
- Пришли? - сказала она, с улыбкой взглянув на вошедших - наверно, опять в лес ходили, ловушки ставить?
- Да, ходили, - ответил Илмар - только Алик всего пару тетеревиных сеток разложил, да и сбежал к своему другу - Антипу.
- Мы сказание про Старое время записываем - быстро проговорил Алик. На кленовых дощечках вырезаем слова! Антифор придумал морилку такую: кладёшь в неё дощечку на пять дней, а потом достанешь - она в огне не горит и плесени не боится!
- Да, уж - вечно старик придумывает чего-то - проворчал Илмар, вешая на гвоздь свой тулуп.
- Ты только смотри, чему лишнему не научись у этого старого звездочёта; роду Красного коршуна нужны витязи, а не колдуны.
- Антип не колдун - недовольно бросил Алвард.
- Знаю, что не колдун, а только всё равно - большая премудрость не к добру. Вот будет у тебя борода как у Антипа, тогда и делай что хош - хоть звёзды считай, хоть деревяшки делай, которые в огне не горят. А пока, лучше научись тетеревов как следует ловить да на копьях биться.
- Дались тебе эти тетерева, - вмешалась Риана - не всем же бегать по лесу, кто-то должен и грамоту ведать.
- Да, по мне - пусть ведает, только первым делом, с копьём пусть обращаться научится.
- С копьём-то у нас всякий обращаться умеет, - не уступала Риана - а вот позапрошлой весной никто не мог угадать, когда надо ехать в поля - хлеб сеять. Холодная весна тогда выдалась. Так никто ж не знал верного дня, и ведун ошибся - не тот день назвал! Один Антип как-то выгадал нужную пору, да упредил загодя. И посеять всё успели как раз. Погода тёплая только с неделю постояла, а там дождь пошёл. А без Антипа ничего бы не сделали в тот год.
- Да, ладно - зерно, зерно - пробурчал Илмар. Красные коршуны не зерном живут - их лес кормит. В лесу всё у нас - и дом, и пища. А зерно - это так... Да его и купить можно: съездить вниз по Ветлеме - там за соболей столько хлеба дадут - хоть три года ешь!
- Хлеб от предков нам заповедан - возразила Риана. Хлеб не сеять - святых родичей не чтить.
- Ладно, - Илмар махнул рукой - с бабой спорить - только богов гневить.
На это Риана ничего не ответила, а только опустила глаза, и недовольно скривила губы. Рановитские женщины были не из робких, и могли иногда выражать своё несогласие с мужчинами самым яростным образом. Однако традиция требовала от жены признанавать главенство мужа при решении любых важных вопросов.
- Как там, готов у нас ужин? - тихо спросил Илмар, взглянув на жену, и стараясь несколько смягчить свой голос, придав ему самое мирное звучание.
- Готов, - просяная каша с лосятиной.
- Будь добра, давай-ка её сюда. Сейчас отведаем - что там за лосятинка! - благодушно заключил Илмар.
Риана чуть улыбнулась одними лишь уголками губ. Она любила иногда поспорить с мужем, но почти никогда не сердилась на него всерьёз.
Вскоре на столе появился чугунок с горячей кашей и мясом. По избе тут же распространился аппетитный аромат, и все принялись за ужин, произнеся перед этим короткую молитву, обращённую к святым предкам - основателям рода.
После ужина Алик ещё сбегал к колодцу - принёс ведро свежей воды, а потом забрался на полати и почти сразу уснул, позабыв на время, и про Ратную тропу и про Ярый день.
На следующее утро Алик встал ещё до света. Наскоро перекусив, он быстро оделся и отправился к Красному камню, - так называлось особое место, на котором проводились все охотничьи и военные обряды. Эта площадка для ритуалов представляла собой холм, очищенный от леса, и находящийся за полверсты от деревни. На его вершине был установлен "Красный камень" - гранитный столб, примерно, в рост человека высотой. А вокруг него лежало несколько небольших валунов неправильной формы. Возле холма находился небольшой участок леса, специально оставленный нетронутым во время очистки этого места от деревьев. Здесь и была проложена Ратная тропа - испытание для будущих войнов. Она действительно представляла собой не слишком широкую дорожку, проходившую через лес по извилистой просеке. Обычно, испытание заключалось в том, чтобы пробежать тропу от начала до конца, а это было не так просто. Тропа была почти в полверсты длиной. Она извивалась и петляла между деревьев, а на каждом шагу были устроены самые разнообразные препятствия. Там было поставлено множество брёвен, столбов и кольев: одни из них необходимо было перепрыгивать, под другими - пролезать, третьи - обегать, поворачивая то вправо то влево. В других местах к ветвям деревьев были подвешены большие вязанки хвороста или обрезки толстых брёвен. Они висели над тропой, загораживая дорогу и, чтобы пройти, их надо было отталкивать грымом*. Кое-где тропу пересекали рытвины и довольно глубокие ямы, которые иногда бывали неплохо замаскированы ветками и листьями, доставляя немало хлопот будущим войнам. Трудно и перечислить все те неприятности, которые подстерегали юного охотника на этой коварной дороге. Не удивительно, что некоторые смекалистые отроки, которые только начинали своё знакомство с тропой, пробовали сократить путь и пройти лесок прямиком, обойдя все испытания и препятствия. Надо сказать, что наставники юных войнов не запрещали им пользоваться подобной тактикой, но мало кому удалось успешно применить её. Стараниями хитрых стариков, лес вокруг тропы был просто нашпигован ловушками. Обычно, ученик входил на тропу с одной стороны, а у противоположного выхода его ожидал один из наставников. Если ученик проходил тропу быстро, и при выходе из леса на его лбу не обнаруживалось шишек и царапин, то учитель отмечал такого отрока, как справившегося с заданием. Если же мальчишка возился слишком долго, то его считали "слабым". Иногда случалось, что юный охотник вообще не появлялся на выходе из леса - это означало, что он решил пройти "лёгким" путём и свернул с тропы. Тогда наставнику приходилось самому идти в лес и отыскивать там своего ученика, беспомощно висящего в ловчей сети на дереве, или сидящего на дне глубокой ямы.
Вот такое испытание вскоре предстояло пройти Алику. Правда, зимой на ратной тропе, обычно, ставили меньше препятствий, но их неплохо заменяли мороз и снег.
Кроме Алварда, в Священный лес должны были идти ещё четыре юных охотника: Минька Рыжий, Ерёмка Большой и два брата – Воислав и Немир, по прозвищу Барсуки. Минька был высоким и жилистым пятнадцатилетним пареньком, любившим устроить какую-нибудь скверную шутку или сойтись с кем-то из ребят на кулаках. Рыжим его звали потому, что лицо Миньки было густо усеяно россыпью крупных веснушек.
Ерёмка Большой вовсе не был большим, скорее, наоборот - был невысоким плотным крепышом. Через месяц ему должно было сравняться четырнадцать лет.

О братьях Барсуках, рослых и крепких, словно два молодых дубка, надо рассказать подробней. Во-первых, потому что Воислав был старшим из всех - ему уже шёл семнадцатый год. А во-вторых, потому что прозвище своё они получили после одного забавного случая.
Рановиты – искусные охотники, самые лучшие к востоку от Белой реки, и каждый мальчишка этого племени начинает добывать свою первую дичь уже лет с восьми, если не раньше. Впрочем, сначала это бывают какие-нибудь мелкие болотные кулики, да молодые утки, не успевшие толком встать на крыло, которые за настоящую добычу не считаются. Ребята бьют их из самодельных луков или просто сбивают палками, подкравшись к ним, когда птицы ищут корм на отмелях рек и в болотистых низинах.
И вот, когда Воиславу было тринадцать, а Немиру – двенадцать лет, они как раз и занимались такой охотой - добывали уток на одном небольшом озерце. Но утки считались у рановитов добычей не слишком ценной, а тут кто-то из ребят поймал в силки зайца. Кто-то настрелял в бору тетеревов. Воислав всегда старался быть первым на охоте, и очень огорчился тем, что другие обошли его в трофеях. Но вида однако не подал, а только объявил своим товарищам, что скоро добудет настоящего зверя, большого и ценного, а не каких-то там птенцов из тетеревиного выводка. Дескать, добычу он уже выследил – осталось только силки поставить, и зверь пойман. Но на кого именно он собрался охотиться, Воислав не говорил. Хотя его и не спрашивали, поскольку древний охотничий обычай не допускал лишних разговоров и расспросов перед началом охоты. Только Немиру было известно, какую дичь собрался добывать его старший брат. Они с Воиславом отыскали песчаный склон у берега реки, верстах в четырёх от деревни. Место это было в стороне от главных охотничьих угодий. Но оказалось, что там живут барсуки, причём живут очень даже неплохо, что можно было легко определить по многочисленным следам и свежевырытым норам.
Барсук – зверь серьёзный, не то что заяц, и Воислав представлял, как все будут завидовать, когда они с Немиром притащат в деревню тяжёлую тушку этого жирного зверька. Воислав даже уже выбрал места, где решил расположить ловушки. И как только он узнал об охотничьих успехах своих товарищей, так сразу и принялся исполнять свой план – расставил силки возле входов в нору, и потом они, по очереди с Немиром, каждое утро бегали проверять, не попался ли барсук. Но проходил день за днём, а хитрый барсук всё никак не хотел попадаться. Прошла неделя. Воислав поставил ещё несколько силков перед каждым выходом из норы, но, видимо, барсук где-то прорыл дополнительный выход, а в силки так и не пошёл. А ещё через пару дней Воислав обнаружил, что около одного из ходов силки были засыпаны толстым слоем земли – таким образом, барсук выразил полное презрение к ловушкам. А между тем, мальчишки в деревне уже начали проявлять некоторое беспокойство по поводу будущей добычи Воислава. Минька Рыжий, будто бы даже начал отпускать по этому поводу шутки, - дескать, где же обещанный ценный зверь? Или он оказался таким большим, что Воислав не смог дотащить его до дома?
И тогда юный охотник решил одним ударом покончить и с коварным барсуком и с неуместными шутками, которые уже переходили все границы его терпения. Однажды утром, захватив с собой лук и пару тяжёлых дубовых палок, Воислав и Немир отправились к барсучьей норе. Придя на место, Воислав достал из заплечного мешка заранее приготовленные сухие сосновые щепки и немного сухого овечьего навоза. У каждого выхода из норы он сложил понемногу этих волшебных материалов. Свободным остался только один выход, напротив которого Воислав велел встать Немиру, и держать наготове лук со стрелой. Затем он зажёг все кучки этой странной горючей смеси, и когда сосновые щепки запылали, а овечий навоз начал тлеть и дымить, Воислав взял в руки дубинку и встал неподалёку от своего брата. Сначала ничего не происходило, хотя едкий дым постепенно просачивался в нору. Барсук - зверь очень аккуратный и чистоплотный, посторонних запахов в своей норе не терпит, а устроенное Воиславом зловонное дымное действо, должно было просто взбесить хозяина норы. Но время шло, сосновые щепки уже полностью сгорели, а барсук из норы так и не вылез. Немир даже перестал целиться из лука, и сказал, что барсук наверно убежал ещё до их прихода, и в норе его нет. Воислав ничего не отвечал – про себя он ругал барсука всеми возможными проклятиями. Не зная, что ещё можно предпринять для поимки зловредного зверя, он подошёл поближе к норе, склонился у тёмного отверстия в глинистом склоне холма, и стал рассеянно глядеть в него. И в этот самый момент из норы, с глухим злобным урчаньем, стремительно выскочило что-то большое чёрно-пегое и злое. Барсук (а это был именно он) или действительно взбесился от дыма, или просто решил рассчитаться с Воиславом за все неприятности, которые тот причинил ему. Как бы там ни было, но зверёк бесстрашно бросился прямо на своего обидчика и вцепился зубами ему в бедро.
Немир не успел выстрелить из своего лука, даже тетиву не натянул – так быстро всё произошло. Воислав сперва отшатнулся назад, но тут же справился с неожиданной ситуацией и дважды ударил барсука своей дубовой палкой, которую всё это время не выпускал из рук. Для барсука эти удары оказались роковыми, - он тут же перестал фырчать и барахтаться, но зубов однако не разжал, и безвольно повис на боку у Воислава. А тот, не веря своим глазам, стал рассматривать добычу: видимо, барсук был ещё молодой - не слишком крупный, но уже успевший нагулять порядочный слой жира. Зверь висел у него на боку, вцепившись зубами в одежду, в том самом месте, где располагалась пеньковая верёвка, заменявшая мальчику пояс. Немного переведя дух, Воислав попробовал отцепить от себя мёртвого барсука, но не тут-то было – его челюсти крепко сомкнулись на верёвке-запояске, и их никак нельзя было разжать. Наверно, можно было бы попробовать ножом, но ребята позабыли взять его с собой. Воислав решил попытаться развязать верёвку, но это тоже оказалось невозможно, потому что конец её как раз был зажат в зубах проклятого барсука, который, казалось, и после гибели продолжал мстить своим недругам. Повозившись какое-то время, ребята поняли, что отделить барсучью тушку от армяка Воислава им не удастся. И тогда они решили возвращаться в деревню, а по пути свернуть к реке, - там, у причала, на котором стоят рыбацкие лодки, есть сарай для хранения рыболовных снастей, а в нём обязательно должен найтись нож или топор. А уж с помощью ножа им бы обязательно удалось освободить от барсука Воиславов армяк. Так они и сделали, - привязали зверя к палке, и отправились в сторону причала. Нести барсука было очень неудобно: его тушка всё время болталась из стороны в сторону, сильно мешая Воиславу идти. К тому же и весил барсук порядочно. Но кое-как братья почти уже дотащили свой злополучный трофей до назначенного места, как вдруг прямо перед ними на тропинку вышел Минька Рыжий. В руке он держал свёрнутый в кольцо ивовый прут, продетый сквозь жабры двух крупных лещей, очевидно, только что пойманных. Произошла минутная безмолвная сцена: братья остановились в некоторой нерешительности. Барсук неуклюже покачивался: задняя часть на палке, передняя - на армяке Воислава. Передние лапы мёртвого зверька были протянуты чуть вперёд, и со стороны могло показаться, будто братья тянут барсука в сторону, а тот не хочет расстаться с Воиславом, упрямо цепляясь за него. Рыжий сначала смотрел удивлённо и непонимающе, но вскоре его глаза приобрели лукавое и хитроватое выражение. Воислав тут же заявил:
- Барсука поймали, вот домой несём.
- Может, помочь надо? – спросил рыжий с самым серьёзным выражением лица.
- Нет, всё путём, мы сами дотащим – ответил Воислав.
- А-а-а, - понимающе протянул Рыжий - тогда, помогай вам Бог!
Минька ещё раз окинул братьев внимательным взглядом.
- Ну, бывай, а нам пора – сказал Воислав, резко срываясь с места, и повернувшись боком вперёд, чтобы не дать Миньке заметить, как смешно покачивается барсук, намертво сцепленный с тканью его одежды.
Рыжий отправился своей дорогой, точнее, сделал вид, что отправился, а после обернулся и долго смотрел братьям вслед, насмешливо прищурившись.
Воислав и Немир вскоре добрались до лодочного сарая, и действительно отыскали там нож, с помощью которого и разжали, наконец, зубы этого мёртвого, но всё такого же упрямого барсука. Воислав с облегчением вздохнул, и вскоре братья уже вошли в деревню, торжественно демонстрируя всем желающим свою богатую добычу. Дети, да и некоторые взрослые встречали их возгласами удивления и восхищения. Воислав тут же сделался героем дня. Но уже на следующий день радость его была омрачена, а репутация самого способного юного охотника серьёзно подмочена. Откуда-то пополз слух, будто бы Воислав поймал барсука нечестно - в обход охотничьих традиций. Среди мальчишек ходили разговоры, будто он отыскал какое-то хитрое средство, способное приманивать барсуков, и что тут не обошлось без колдовства. Рассказывали, будто средство Воислава такое верное, что стоит лишь ему войти в лес, и барсуки сами сбегаются отовсюду, а некоторые даже вцепляются в его одежду и ни за что не хотят отпустить.
Для Воислава вся эта история могла плохо кончиться. Колдовство у рановитов было строго запрещено, а нарушителю запрета грозили большие неприятности - от наказания плетьми, до изгнания из племени. В любом рановитском поселении был лишь один человек, которому дозволялось колдовать - деревенский ведун. Но он давал особую клятву - никогда не использовать магические средства против людей из племени рановитов. Впрочем, искусство рановитских ведунов трудно было назвать магией в полном смысле этого слова. Как правило, вся их работа заключалась в изготовлении целебных снадобий, защитных амулетов да сращивании сломанных костей.
Не удивительно, что история с барсуком, дойдя до деревенских старшин, весьма сильно их рассердила. Воислава призвали к ответу, а Миньку и Немира - как свидетелей "нечистого колдовства". Незадачливые братья-звероловы рассказали всё как было, а Минька, на сей раз, ничего не говорил про колдовство. Старшины сперва не поверили - со стороны как-то чудно всё казалось - и сам способ охоты, и то что барсук всё-таки выскочил из норы, да ещё и прицепился к армяку Воислава. Но затем всё же решили, что ребята говорят правду. Наказывать их не стали, а только ограничились словесным внушением, да отправили на неделю в лес - заготавливать сосновые жерди. А воевода Всеслав сказал при этом: "Ну, ступайте, барсуки!" С тех пор это прозвище так и осталось за братьями.
А вот Миньке в тот раз повезло меньше: ему пришлось отведать ивовых розог. За "глупые и вредные слухи" - как сказал Всеслав.

Выходя за околицу, Алвард встретил там Воислава с Немиром, а вскоре подошли и Миняй с Ерёмкой. Поприветствовав друг друга, молодые охотники направились к Красному камню. А там их ожидали Каршав и Якоун - старые звероловы, обучавшие молодых охотничьему ремеслу и ратному делу. Они уже достали из находящейся неподалёку потайной землянки всё необходимое снаряжение. Затем бросили жребий - идти на тропу выпало Миньке. Остальные приступили к обычным занятиям: стреляли по осиновым чуркам из луков, метали ножи и копья, сражались друг с другом на "заячьих лапах"*.
На третий день пришёл черёд Алику идти на Ратную тропу. Хоть и с трудом, но ему удалось осилить этот путь. Однако, не обошлось и без пары досадных неудач. Проходя то место, где над тропой висели осиновые чурки, Алик замучался отпихивать их с дороги. И всё это надо было делать быстро - останавливаться на тропе нельзя - за это старики могли заставить начинать всё заново. И они очень внимательно следили за идущим по тропе учеником: Каршав стоял в начале тропы, Якоун - в конце. А лесок зимой был виден насквозь, так что возможности схитрить у Алварда не было.
И вот Алик из последних сил махал грымом, отпихивая проклятые чурбаны, а они раскачивались над тропой, норовя ударить его в бок или в спину. И вот, наконец, последний висячий пенёк остался позади. Алвард побежал вперёд, не осмотревшись как следует, но вдруг что-то хрустнуло под его ногой. По опыту предыдущих штурмов тропы, он знал, что это не просто веточка сломалась - это сработала одна из тех зловредных ловушек, которые очень любил ставить Каршав. Но Алик так запыхался, проходя предыдущее препятствие, что уже не успел отскочить назад или упасть на землю. Он только взглянул вправо и увидел, как из-за толстого ствола старой липы сорвался привязанный к вершине дерева мешок, по видимому, наполненный смесью песка и глины. Только это и успел подумать несчастный охотник - в следующий миг, набравший скорость мешок, с размаху врезался в его плечо, и Алик просто вылетел с тропы, свалившись в ближайшие кусты. Потом он некоторое время барахтался в снегу, пытаясь вылезти из густого кустарника, но всё же довольно быстро выбрался обратно на тропу и продолжил свой путь, не обращая внимания на ноющую боль в плече. Наставники наверняка всё это видели, Алик даже представил, как злорадно усмехается и крутит свой седой ус старый лиходей Каршав. Но теперь уже не было смысла сожалеть об ошибке - оставалось лишь идти вперёд. И Алик продвигался дальше довольно успешно, до тех пор, пока не добрался до ещё одного скверного места. Здесь тропу пересекал овраг, с почти отвесными склонами, специально углублённый, чтобы его нельзя было перейти. Когда Алвард подошёл к этому оврагу, то увидел возле тропы воткнутое в снег копьё. А на противоположной стороне находилось что-то вроде подьёмного моста (точнее, два тонких сосновых ствола, связанные вместе). Чтобы перейти овраг, надо было сбить копьём кусок бревна, стоящий на той стороне, и тогда освобождалась верёвка, удерживающая поднятый "мост". Но копьё было всего лишь одно, а значит, и попытка у Алика была одна. И он промазал - с копьями ему вообще не везло. Не долго думая, он взял грым, размахнулся посильней, и швырнул его в бревно. На этот раз бросок был точным, но слабым - бревно лишь покачнулось, оставшись стоять на месте. Тогда Алик тяжело вздохнул и полез в занесённый снегом овраг, чтобы пересечь его по дну. Это отняло немало времени: юный охотник по плечи утопал в огромном сугробе, заполнившем пространство между двумя склонами. Потом он ещё долго карабкался, пытаясь выбраться из оврага наверх, а колючие ветки шиповника, росшего в овраге, цеплялись за одежду, словно живые и тянули вниз. Но, в конце концов, ему удалось преодолеть это злополучное препятствие, и дальше он уже двигался без особых неприятностей, тем более, что до конца тропы было уже не далеко. Алвард, правда, опасался, что Каршав и Якоун останутся недовольны тем, как их ученик прошёл испытание, но на этот раз, суровые старики как будто смягчились и признали, что Алик достоин чести отправиться в Священный лес. Остальные ребята тоже успешно прошли Ратную тропу и теперь были готовы принять участие в великой охоте.

1. Грым - пустое (без наконечника) древко от копья.
2. "Заячьи лапы" - деревянные жерди, обмотанные паклей или войлоком.

 Отправлено: 09.01.09 12:42. Заголовок: Размещаю вторую глав..

Вторую главу убрал на время - тоже надо доработать её.

 Отправлено: 10.01.09 15:20. Заголовок: уууу как много..я та..

уууу как много..я так не могу))))извините...

 Отправлено: 10.01.09 15:33. Заголовок: франческа пишет: уу..

франческа пишет:

цитата:

уууу как много..я так не могу))))извините...

Так ведь никто и не заставляет. У нас закон такой: от каждого по способностям, каждому по возможностям.

 Отправлено: 11.01.09 23:44. Заголовок: да, и вправду текст ..

да, и вправду текст немножко перегружен, тяжеловато читать - может, кое-какие детали все-таки можно сократить и динамики прибавить? :) Но в целом - интересно и очень мило, рассуждения кота улыбнули)

 Отправлено: 12.01.09 13:41. Заголовок: Evelyn пишет: да, и..

Evelyn пишет:

цитата:

да, и вправду текст немножко перегружен, тяжеловато читать

Это верно, я уже думал об этом. Вообще-то, в первой главе я старался передать общую картину того мира, в котором живёт главный герой. Но получилось как-то не слишком удачно. Думаю, надо будет кое-что изменить.
Спасибо за ценное замечание!